В брак со своей женой я вступил исключительно из-за ее денег, поскольку, как она совершенно правильно говорила, я всегда был очень ленив, работать не любил. Она беспрестанно пилила меня за это, хотя я не могу себе представить, за что же еще кроме денег, я или кто другой мог жениться на женщине ее возраста и внешности? После пяти лет почти невыносимой совместной жизни я наконец решился избавиться от нее. Как и любой другой убийца, я обдумывал пути и способы осуществления задуманного и был уже на грани отчаяния, потому как ничего толкового мне не приходило в голову. Неожиданно я получил письмо от одного английского друга, с которым познакомился в Англии во время войны, когда служил в военно-воздушных силах. Он предлагал мне работу на своей недавно открывшейся в Блейдоне фабрике, и я понял, что фортуна улыбнулась мне.

Видите ли, Милтон-хаус был идеальным местом для осуществления моего плана. Я хорошо знал его еще с тех пор, когда квартировал в тех местах, а кроме того, он был очень удобен с учетом перспективы работы на фабрике. Если обнаружится, что дом пустует, думал я, то мне наверняка удастся добиться исполнения моего сокровенного желания. Я написал своему другу и попросил его навести справки, и он сообщил, что мне повезло — дом действительно свободе. Поэтому я принял его предложение, ну а остальное вы знаете.

Мне не составило большого труда убедить жену зайти к вам еще до того, как она лично осмотрит дом. Более того, супруга была так рада снова оказаться в старой доброй Англии — она, как вам известно, была англичанкой. Кроме того, она обрадовалась этому в связи с тем обстоятельством, что я наконец решил осесть и начать сам зарабатывать на жизнь. Я же сказал ей, что влюбился в Милтон-хаус, что это именно то, что нужно, и к тому же прекрасное место для нее самой, что ж, так в действительности и оказалось.

Даже без согласия лорда Драммонда на проведение строительных переделок в Милтон-хаусе я наметил в нем немало других возможностей для осуществления задуманного, однако, когда было получено его разрешение, все пошло как по маслу. Еще с военных времен я хорошо запомнил потайной проем в стене огромного открытого камина в гостиной, проложенный еще в период гражданской войны.

В частности, я вспомнил, что располагавшийся в этом месте кирпичный дымоход образовывал большой выступ в стене главной спальни, и мне оставалось лишь намекнуть жене, что этот „орнамент“ придает комнате особый колорит, чтобы она тут же энергично запротестовала и потребовала немедленно его заделать. Что и говорить, дымоход действительно был довольно уродлив, и лорд Драммонд, с его тонким вкусом, быстро согласился с моим предложением: построить в спальне еще одну стену вровень с передним краем выступа дымохода, с тем чтобы за ней получилось как бы два отсека. Один из этих отсеков превращался в часть ванной комнаты, а второй… Во втором отсеке сейчас покоится тело моей жены.

Я не хочу утомлять вас деталями и скажу лишь, что когда пришло время, я заманил ее в этот закуток, ударил по голове тем, что обычно называют тупым предметом, и замуровал тело. Оно и сейчас все еще там.

Ее исчезновение осталось незамеченным, поскольку за несколько недель до убийства она приобрела очень дорогой дом в Гонолулу, который я, естественно, затем весьма удачно продал, а также потому, что я заранее распространил слухи о том, что жене на неделю раньше меня надо съездить в Лондон и купить там кое-что из платьев. Иными словами, в Блейдоне все знали, что я отвез ее в Лондон вместе со своим багажом, чтобы она могла отвести свою женскую душу, побродить по магазинам и сделать необходимые покупки. (Думаю, что багаж все еще находится на Пэддингтонском вокзале в отделении невостребованных вещей, разумеется, безо всяких бирок). Когда вы будете читать эти строки, я, увы буду уже находиться рядом со своей супругой „в той обители, ходу из которой нет никому“ и т. д., что на цветистом языке, которым так любила изъясняться моя жена, означает лишь то, что меня не будет в живых. Последний год я тяжело болел, и доктора сказали, что я безнадежен.

Все это столько короткое время я вволю наслаждался жизнью на денежки своей бывшей супруги. Я был в состоянии оплатить бесчисленные маленькие „шалости“ собственной персоны, поскольку банк, в котором жена хранила деньги, до сих пор пребывает в уверенности, что она еще жива — к счастью, ее почерк и роспись оказалось так легко подделать.

Доброта лорда Драммонда должна быть вознаграждена — потому я и пишу это письмо.

Искренне ваш —

Генри Денчуорт.

P.S. К мысли о том, чтобы замуровать свою жену в стену дома, я пришел более или менее случайно, и поскольку в своей исповеди перед вами я и так зашел достаточно далеко, думаю, что могу продвинуться еще дальше, а потому говорю вам, что это уже моя четвертая жертва.

Останки моей матери и сестры покоятся под цементным полом в доме, расположенном по адресу: Австралия, Мельбурн, Южная Ярра, Перегрин-плейс, 104, В то время я занимался ремонтом нашего дома, и он оказался идеальным местом для захоронения тел. Как и моя жена, обе они были властными женщинами, против которых я в конце концов решил восстать.

Третьей моей жертвой оказалась девушка, с которой я жил в гражданском браке (еще одно выражение, которое моя жена считала вульгарным). Это убийство было обнаружено, поскольку чтобы спрятать тело, я разрезал его на части и закопал их неподалеку от уединенной фермы, примерно в семидесяти милях от Сиднея. К сожалению, ее обезглавленное туловище, которое я засунул в коричневый бумажный мешок из-под муки, лежало слишком близко от поверхности земли, а владельца фермы, опять же, какая досада, за это преступление казнили, поскольку о моем присутствии в том районе в ту ночь ничего не было известно.

Теперь вы поймете, что когда дело дошло до убийства жены, я решил воспользоваться методом „А“, который доказал свою высокую эффективность.

Должен признать, что при осуществлении последнего убийства произошел один неприятный инцидент, из-за которого я в течение нескольких дней немало поволновался. Я уже сказал вам, что ударил жену по голове тупым предметом, после чего замуровал ее. Так вот, выяснилось, что удар мой был недостаточно силен, в результате чего, находясь в своем заточении, жена ожила (вы только представьте себе это!) и в течение двух с половиной дней беспрерывно вопила и колотила по стене, пытаясь выбраться оттуда, все это время я испытывал, мягко выражаясь, определенное беспокойство, поскольку данная ситуация едва не нарушила все мои планы. Однако в конце концов все закончилось благополучно.

P. P. S. Постскриптумы моя жена всегда считала вульгарным и „бабским“ занятием. У нее даже была своя теория на тот счет, что если человек хочет сказать что-то интересное, то он должен отразить это в самом письме.

Надеюсь, не слишком утомил вас.

Г.Д.»

Питер Ричи

СЛУЧАЙ В МЕТРО

Поезда не ходили. Пол почувствовал это сразу же, как только проснулся на лавке платформы лондонского метро «Лейчестер-сквер». На станции царила непроглядная темень, а сам он пребывал в полном одиночестве. Его окружила тишина. Лишь смесь запахов табачного дыма и блевотины напоминала о том, где он находится.

Он посмотрел на часы: половина четвертого. Неужели утра?! Или все же вечера? Может, последнее послеполуденное отключение электричества? Хотя не похоже. Пол начал вспоминать. Вечером он хорошенько наклюкался… несколько часов провел в пивной на Уордур-стрит, где впервые в жизни попробовал водку. Даже сейчас он, семнадцатилетний парень, ощущал себя приятно взрослым, а там, в баре, вообще казался самому себе настоящим мужчиной. Выходя оттуда, он источал истинно мужские запахи.

Это было в десять тридцать. Так, а потом что? А, стриптиз-бар, да не один!

Вот это девочки! Десять бумажек, но это только для вас, сэр. И все голенькие! Внутрь однако заходить не стал. На фотографиях их груди выглядели вызывающе большими, похожими на купола, что там, в России. Кроме того, он где-то читал, что стрип-клубы предназначены для мужчин, которые сами себе не могут найти подружку. Одна лишь мысль о том, что он может быть причастен к стаду лондонских «грязных стариков», оскорбляло его чувство собственного достоинства. Но что же он делал потом? Ничего особо потрясающего, иначе не забыл бы об этом так скоро. В общем, девственность его пока оставалась ненарушенной.